Умеренно давай

Для тела — пищу, для ума — покой.

Покой для души — это в точности то же самое, что пища — для тела: пища питает тело, а покой питает душу. Материалист забывает о покос; вот почему Запад так нетерпелив — они забыли о покое, они не знают, как расслабиться. Они не знают, что значит быть в состоянии незанятости; они не знают, как сидеть тихо, ничего не делая. Они совершенно забыли! Материалист вынужден забыть об этом. Он ест слишком много, но он забыл, что только тело его становится все жирнее и жирнее, а его душа становится все тоньше и тоньше.

Иногда я вижу людей, у которых есть только тело и совсем нет души. Просто спой за слоем жира, а внутри ничего — овощи, капуста. Какими бы искушенными они ни были — образованными, полными знаний — нет большой разницы.

Говорят, что разница между цветной капустой и кочаном невелика: когда кочан заканчивает колледж, он становится цветной капустой.

Покой даже гораздо более необходим, чем пища. Если иногда вы немного спешите — это хорошо, но никогда нельзя забывать о покос — так как, по существу, тело — только храм: божество — внутри. Тело нужно любить только потому, что это — храм божества. Тело — только средство; цель внутри.

Покой — это пища, медитация — это пища для души. Покой означает тишину, отдых, расслабленность, невозмутимость, свежесть, собранность, медитативность. Состояние незанятого ума, пустого, тихого, без всяких мыслей о делании, никуда не движущегося, никуда не рвущегося — просто пребывающего здесь и сейчас. Это покой. И быть здесь и сейчас — чрезвычайно питательно, потому что тогда вы находитесь в глубоком созвучии с Богом, тогда музыка льется на вас.

Прошлого уже нет, оно умерло; будущего еще нет, оно не родилось. Есть только настоящее. Только настоящее живо.

Когда вы здесь и сейчас, жизнь течет в вас. Когда вы здесь и сейчас, вы в Боге. И это — питание, это — истинная пища.

В этом смысле в Упанишадах говорится: Анам Брахман — пища — это Бог. Бог это пища. В этом смысле покой — это действительно пища. Как тело умирает без пищи, так душа умирает без покоя.

Материалист думает только о теле, идеалист думает только о душе, и оба односторонни. У одного очень упитанная душа, но некормленное тело; храм в руинах. А у другого есть чудный храм, мраморный храм, но божество мертво, или еще не пришло. Оба упускают.

Человек, который не знает, что такое покой, начинает засовывать в себя слишком много еды. Ему ничто не поможет, пока он не научится покою — не помогут ни диета, ни упражнения, ни ограничения. Рано или поздно он начнет есть снова, потому что его внутреннее существо чувствует такую пустоту, а он не знает иного способа заполнить его — он знает только один путь: продолжать засовывать в себя пищу.

Когда ко мне приходят люди с проблемой слишком сильной привязанности к еде, мой единственный совет — стать более медитативным. Не беспокойтесь о еде. Станьте более любящими, станьте более медитативными, и проблема исчезнет. Когда вы полны любви и медитативности, вам не нужно набивать себя едой. Еда просто заменитель: поскольку вы упускаете внутреннюю пищу, вы пытаетесь заменить ее внешней.

Человек покоя всегда очень и очень бдительно, сознательно относится к тому, что он ест, сколько он ест. Он не сможет есть больше, чем ему нужно, и он не станет есть меньше, чем ему нужно. Он всегда в середине, он — в равновесии.

И слишком многого,

и слишком малого вниманья избегай; ведь зависть

К обеим крайностям привязана равно.

Пифагор все время напоминает вам о золотой середине: будьте посередине так же, как Будда продолжает напоминать о маджхим никайя, среднем пути.

И слишком многого, и слишком малого вниманья избегай…

Не желайте получить у людей слишком много внимания — это путешествие эго. Не стремитесь стать очень знаменитым, известным, тем и другим — это путешествие эго. Но это не значит, что вы должны стараться превратиться в пустое место — что никто не должен знать о вас, что вы должны быть безымянным — это все то же путешествие, только в другую крайность. Избегайте обеих.

Нужно избегать всех крайностей. Согласно Пифагору, крайность — это грех; и это действительно так. А быть в середине, быть точно в середине — это добродетель. Никогда не становитесь аскетом, но и не потворствуйте себе. Не ешьте слишком много, и не поститесь слишком долго. Не слишком привязывайтесь к роскоши, но и не будьте слишком против роскоши, против удобства.

У роскоши и скудости похожие плоды.

И нужно выбирать во всем лишь середину и добро.

Не отказывайтесь от мира, но и не будьте также слишком земным. Наслаждайтесь равновесием — танцуйте, потому что равновесие — это танец. Пойте, потому что равновесие — это песня. Станьте музыкальным, потому что равновесие создает музыку.

И помните: и в большом, и в малом следует придерживаться золотой середины. И если вы можете придерживаться золотой середины, вы прокатитесь в золото, ваш низкий, неблагородный металл будет трансформирован в высший металл, золото.

Золото — это символ максимального пика; вот почему Пифагор назвал эти сутры "Золотыми стихами". Это язык алхимии. Алхимики веками пытались найти способ превращения низких металлов в золото. Помните, они были заняты вовсе не низкими металлами и золотом: их конечная цель заключалась в том, как прелагать человека из сексуального животного в восторженную сознательность, как превратить животное в человеке в Бога. Это состояние символизируется золотом.

Держитесь золотой середины, и вы станете золотом. Следуйте по пути равновесия, и вам откроются все тайны. Это также мое послание саньясинам: не покидайте мир, но все же не будьте в миру.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Зорба-Будда

1 января 1979 года

Первый вопрос:

Ошо, в этот момент, прямо здесь, я мог бы испить тебя, разделить твою Буддоподобность, но я не делаю этого. День за днем я не делаю этого. Возлюбленный Ошо, разве так трудно отбросить нашу обусловленность?

Рашид,

Самое трудное в жизни — это отбросить прошлое, потому что отбросить прошлое означает отбросить все индивидуальное, отбросить все личное. Это означает отбросишь себя. Вы — не что иное, как ваше прошлое, вы — не что иное, как ваши условности.

Это не похоже на сбрасывание одежды, это — как если бы с вас сдирали кожу. Ваше прошлое — это то, что вы есть, по вашему мнению. Отбрасывание трудно, тяжело — это самое трудное в жизни. Но те, кто может отважиться отбросить только те живут. Остальные просто притворяются живыми, остальные просто еле влачат существование. В них нет никакой энергии — не может быть. Они живут по минимуму. А жить по минимуму — значит все упустить.

Только когда вы живете по максимуму своих возможностей, случается цветение. Только при максимальном выражении вашей сущности, вашей подлинности приходит Бог — вы начинаете чувствовать присутствие божественного.

Чем больше вы исчезаете, тем больше вы чувствуете присутствие божественного. Но это присутствие ощутится позднее. Первое условие для осуществления — это исчезновение. Это вид смерти.

Следовательно, это трудно, Рашид. И обусловленность проникла очень глубоко — ведь вы были обусловлены с самого начала; с самого первого мгновения, когда вы родились, началась обусловленность. К тому времени, когда вы становитесь бдительными, немного сознательными, она уже достигла глубочайшей сердцевины вашего существа. Пока вы не проникните внутрь себя до этой глубочайшей сердцевины, которой вообще не коснулась обусловленность, которая была раньше, чем началось обусловливание, пока вы не станете этой тишиной и этой невинностью, вы никогда не узнаете, кто вы.

Обычно вы знаете, что вы — индуист, христианин, коммунист. Обычно вы знаете, что вы — индус, китаец, японец, обычно вы знаете множество вещей; но все это — лишь условности, навязанные вам. Вы вошли в мир совершенно тихим, чистым, невинным. Ваша невинность была абсолютной.